Приемные родители из сша везут детей в россию, чтобы показать тем родные места
Не обращая внимания на реакцию американской общественности на «антисиротский закон», узнаваемый кроме этого как «закон Димы Яковлева», девять месяцев назад вступивший в силу, приемные родители из америки не опасаются приезжать в Россию, дабы познакомить собственных детей с исторической отчизной, а иногда и после этого, дабы найти их родственников. Программа Russian Ties, которую курирует организация Adoptive Family Travel при помощи фонда Gift of Identity, действует уже десять лет – раз в год сотрудники фонда организуют для таких семей путешествия в Россию.
У детей имеется пара дней, дабы познакомиться со страной, где они появились – три дня в Москве и приблизительно столько же в их родном городе. Текущий год был самым «урожайным» на семьи, усыновившие российских сирот: знакомиться с Россией приехали 15 семей.
Многие из них усыновили в Российской Федерации по двое сирот.
Приемные родители русских сирот, появлявшихся в Соединенных Штатах пара лет назад, говорят, что делают все возможное, дабы их российско-сыновья и американские дочери не только знали, где они появились, но еще и гордились собственной исторической отчизной.
«Такие поездки мы именуем путешествиями по приобретению культурного наследия, — растолковала «Газете.Ru» начальник программы Russian Ties Сара Гос. — Мы желаем, дабы дети со всех стран, и а также из России, имели возможность лучше определить, откуда они родом, и гордиться собственными корнями».
В Москве у группы стандартная туристическая программа, а также поездка в Коломенское — в том месте детей учат играться в древние русские игры, показывают и говорят, как жили люди в Киевской Руси пара сот лет назад. Осмотрев столицу, семьи разъезжаются по городам, где когда-то их приемных детей кинули в роддоме либо сдали в детский дом биологические родители.
По словам Сары Гос, для своих родителей путешествие в Россию – это возможность улучшить отношения со собственными детьми, а для подростков – отыскать ответы на давешние вопросы. У всех эти вопросы различные: кто-то интересуется, большое количество ли в Российской Федерации снега, кто-то желает знать, где он появился, кто-то кроме того сохраняет надежду разыскать собственных биологических родственников.
Последнее случается редко, по причине того, что по программе Russian Ties в Россию по большей части приезжают школьники 10–15 лет, которым встреча с родственниками, которых они ни при каких обстоятельствах не видели, просто не занимательна. Но кое-какие все же решаются найти тетю либо брата. Часто родственники оказываются проблемными людьми с алкогольной и наркотической зависимостью, но, как говорит Сара Гос, детей это не пугает:
«В большинстве случаев, такие дети испытывают чувство сострадания, заботы и любви к этим людям. Они знают, что у людей бывают неприятности, и, хоть ребенок не имеет возможности это поменять, где-то в глубине души он спокоен, что он спасен, что его обожают».
Джони Дарнел жадно выбирает фотокарточки, на которых запечатлен ее приемный ребенок, кладет их на стол, позже подносит к глазам и опять убирает в сторону. «А ведь маленький был, — она показывает руками, каким мелким был ее сын Джеймс, в то время, когда она его в первый раз заметила в одном из пензенских детских домов, — и весил-то совсем ничего». Дарнел первый раз приехала в Россию с мужем в 2004 году – за малышом. «Российская Федерация — прекрасная страна с прекрасными людьми, и мы желали усыновить ребенка из России.
Мы сделали вывод, что это лучшее, что мы можем сделать для ребенка и для нас самих: так много детишек нуждаются в семье, и, усыновив малыша из России, мы создали отечественную семью», — говорит она.
Джони Дарнел — социальный работник и знает, что ребенку значительно ответственнее сообщить правду, чем держать в секрете данные о его прошедшей жизни. Но, Джеймсу всего лишь десять лет, и он, как многие мальчишки его возраста, не очень-то интересуется собственной биологической семьей.
Дэвиду Хоффману сложнее – его старшей дочери Наталии 16 лет, и в Россию она ехать не желала. «Мои родители просто заявили, что мы едем в Россию. Они не спрашивали, желаю я либо нет, просто заявили, что мы едем. Честно говоря, я ехать не желала, — говорит худенькая темноволосая Тали, как ее по-домашнему именует папа. —
Мне не увлекательна Российская Федерация, это мое прошлое, в которое я не желаю возвращаться».
Сам Хоффман уверен в том, что дочь заблаговременно испугалась того, что ее может ожидать в Российской Федерации. «Мы сделали вывод, что она обязана отправиться, даже если она опасается. Вероятнее, данный ужас провалится сквозь землю, в то время, когда она собственными глазами заметит отчизну.
Мы ощущали и замечательно осознавали, что она нервничает перед поездкой. Но появляться лицом к лицу со своим страхом — это хороший опыт взросления», — уверен Дэвид Хоффман.
Наталию в 1997 и Юлану в 2003-м Ребекка и Дэвид Хоффман усыновили в Петербурге, в доме ребенка № 12. Обе девочки прожили в приюте чуть больше года и, потому, что за данный срок ни одна русский семья не проявила жажды удочерить их, обеих поставили в очередь на зарубежное усыновление.
«Оба раза было непросто вот так забрать и сообщить: «Да, мы считаем, что данный ребенок нам подходит». Получается, что вы становитесь родителями мгновенно. Ты ребенка сердцем и головой», — согласится Дэвид.
Он утвержает, что они с Ребеккой сначала дали девочкам осознать, что они – их родители. Наряду с этим жены Хоффман растолковывали дочерям, что они из России, и они их удочерили. «Мы приехали в Россию, по причине того, что постоянно хотели, дабы отечественные дети знали собственную историю.
Это часть их жизни. Позднее они смогут сами сделать вывод, что делать с данной информацией, но, по крайней мере, громадное слепое пятно в их головах будет заполнено», — уверен Хоффман.
У Роба Шутпельца также двое детей – Андрей и Катерина из Красноярска.
«За одну 60 секунд мы стали родителями двоих детей», — смеется Шутпельц.
Его приемную дочь мать оставила в поликлинике, так что о ней ничего не известно, а сын появился в громадной семье, где, не считая него, уже было пятеро детей. Родители посчитали, что шестого они вырастить не в состоянии, и решили дать его в приемную семью.
Роб Шутпельц биологическим родителям собственных приемных детей резких оценок не дает: «Мы с женой говорим детям, что их родители сделали вывод, что для них так будет лучше».
Сам папа семейства по работе часто бывает на Украине, и Кейт то и дело расспрашивает его, как в том месте, за океаном, все устроено. А сынишка истории, как он в отчем доме в Российской Федерации игрался со собственными братьями, говорит, как они дружно носились за собаками и кошками. «Ему было чуть больше года, в то время, когда мы его усыновили, так что он кроме того не ходил тогда, — добродушно усмехается Роб. — Но он все равно не помнит, как все было в действительности, легко это его метод жить в ладу со своим прошлым».
Дэвид Хоффман, Роб Шутпельц и Джони Дарнел прекрасно не забывают, что усыновить ребенка из России было не так-то легко — куча формальностей, как минимум два путешествия через океан, проверки и судебные заседания.
О законе со сложным называнием «О мерах действия на лиц, причастных к нарушению основополагающих прав и свобод человека, прав и свобод россиян» все приемные родители слышали и уверены в том, что это все отношения и политика государственныхы служащих, в которых простым смертным разобраться фактически нереально.
А в ответ на вопрос, как вы относитесь к «антисиротскому закону», родители прямо не отвечают. Все как один повторяют: «Мы весьма сохраняем надежду, что у каждого ребенка будет семья».
Разведопрос: Михаил про американскую полицию
