Последний рубеж
Александр ГОРОДНИЦКИЙ един в двух лицах. Одна его ипостась – поэт, бард-классик, автор-исполнитель таких песен, как «Атланты держат небо», «Снег над палаткой кружится», «Над Канадой небо светло синий», «Севастополь останется русским».
Вторая ипостась – учёный с мировым именем, основной научный сотрудник Университета океанологии, академик РАЕН. Оба призвания Городницкого – творчество и океан – стали предметом беседы с обозревателем «АН».
Отступать некуда
– Для городского обывателя экология закачивается деревьями во дворе, в лучшем случае – загородной речкой. Какое значение для нашей жизни имеет экология океанов?
– Океаны – отечественный последний предел. Дальше отступать некуда. Суша испорчена и загажена так, что за редким исключением природу уже не вернуть.
Всемирный океан, что все вычисляли глобальной помойкой, куда всё сбрасывали, – также загрязнён, но точка возврата пока не пройдена. По большому счету океан – это самое основное для человечества.
Это то, чем мы дышим. 4/5 отечественной планеты покрыты водой.
Воздух формируется над зеркалом Мирового океана, и в случае если какая-то мерзость уходит в океан, то на следующий день она упадёт нам на голову.
Во-вторых, океан всё больше делается источником пищи, и это также важно. Актуальны угрозы для многих морей – таких, где захораниваются ядерные лодки или легко радиоактивные отходы.
Такие акватории имеется и за границей, и у нас – много. Особенно страшно это для окраинных морей: они мелководные, и в них эта мерзость практически не растворяется, оседает на дне.
Чистых морей у нас остаётся не так уж большое количество.
– В связи с загрязнённостью значительно чаще звучит Балтийское море.
– Союзники захоронили в том месте германское химическое оружие. Желали затопить в океане, но был шторм, до океана не добрались и стали топить где было нужно. Считалось, что всё это уйдёт под осадки, но случилось обратное.
Химически агрессивная морская вода разъела железные оболочки снарядов, и сильные течения разнесли иприт по всему морю. Неприятность стоит остро, не смотря на то, что западные государства её отрицают, потому, что большую часть их бюджета составляют доходы от рыболовства.
Кто же будет имеется рыбу, которую заявят ядовитой? Западные эксперты говорят, что нитрит данный безвреден и что неприятность рассосётся сама собой.
Отечественные отвечают: ничего аналогичного. В Калининградской области, в большинстве случаев, стоят таблички: «Купаться не рекомендуется».
– Кроме этого часто говорят о загрязнённости Баренцева моря.
– В Баренцевом море у нас захоронены ядерные реакторы, лодки – соответственно, также имеется неприятность радиоактивности. Что касается арктических морей, в том месте имеется ещё одна опасность – та, что связана с добычей шельфовой нефти. «Гринпис» в Печорском море неслучайно нападал отечественные нефтяные установки, не смотря на то, что я не одобряю данный его демарш, направленный на пользу вторым нефтяным компаниям (полагаю, всё это прекрасно оплачено).
Но всё-таки печальный пример BP в Мексиканском заливе учит, что нужно быть осмотрительным. Для русского характера, которому характерно надеяться на может быть, это особенно актуально.
– Другими словами вы не против добычи нефти в море как такой?
– Нет, само собой разумеется. Считаю такую позицию идиотизмом. Нефть на суше кончается, и шельфовые моря – отечественная последняя надежда.
К тому же океанская вода владеет свойством самоочищения. Казалось, что BP окончательно загубили Гольфстрим, – ничего аналогичного.
Я был в Мексиканском заливе через три года по окончании аварии – никаких следов не осталось. Однако нельзя злоупотреблять данной выносливостью океана.
Требуются самые строгие меры безопастности, по причине того, что финиш для океана будет означать финиш для человечества.
– За арктические – нефтегазоносные – моря идёт спор между прочими странами и Россией. Ваш университет сделал подробное обоснование того, что вся территория, примыкающая с отечественной стороны к Северному полюсу, есть продолжением сибирской платформы – Русском почвы.
– Да, Российская Федерация подала соответствующие документы в ЮНЕСКО, но реакции до тех пор пока нет. Сомневаюсь, что зарубежные учёные начнут доказывать отечественную правоту.
Научные и интересы время от времени противоречат друг другу.
– Что возможно сообщить о фауне океанов и морей?
– О вымирании ведущих разновидностей морских млекопитающих либо рыб обращение не ведётся. За дельфинов либо китов возможно не опасаться.
Не смотря на то, что киты были очень сильно повыбиты человеком. на данный момент охота на них запрещена – основное, дабы закон соблюдался.
Чудное море, Тёмное море
– В связи с политической обстановкой не можем не коснуться Чёрного моря.
– Тёмное море с отечественной стороны загрязнено отходами антропогенного происхождения – от животноводства. Рыба в полной мере пригодна как пища, но дело в том, что её в том месте практически нет.
У меня кроме того был фильм на эту тему – «Кто сожрал черноморскую рыбу». На доньях танкеров в море завезли мелкую медузу – мниопсис. Она стала сходу пожирать планктона – корм для рыбы.
Соответственно, рыба начала подыхать от голода. на данный момент в том направлении завезли другую мелкую медузу – биройя. Она ест данный мниопсис – возможно, восстановится равновесие.
В общем, на данный момент море изобилует медузами, а поголовье известных черноморских рыб – барабульки, ставриды – уменьшается.
– Этим неприятности исчерпываются?
– Не сообщил бы. Вся вода Чёрного моря на глубине более ста метров – неживая, по причине того, что в том месте сероводородная территория.
Человек тут ни при чём, сероводород накапливался тысячелетиями. Имеется версия, что огромные реки – Днепр, Днестр, Дон, Дунай – выносили в Тёмное море илистые отложения, каковые под давлением подвергались химической переработке, и в следствии выделялся сероводород.
А деваться ему некуда, потому, что море замкнутое. Что с этим делать – неизвестно.
Одни говорят: ничего ужасного, всё так и останется на глубине. Другие уверены в том, что в один раз сероводород может вырваться наружу.
Это стало бы экологической трагедией для всех государств Черноморского бассейна. Имеется проекты, как перекачать сероводород из моря на поля прибрежных государств – это хорошее удобрение.
Но пока воз и сейчас в том месте.
– А что до Крымского побережья?
– Это самое чистое место, которое имеется у нас. Индустрии на берегу нет – купаться возможно нормально.
– Представляет ли Крым сокровище для русского науки?
– В том месте большое количество научных организаций. И Гидрофизический университет, и известная Ялтинская астрономическая обсерватория (Я ей весьма признателен, потому, что в конце прошлого века её сотрудники открыли новую звезду и назвали моим именем).
Помимо этого, это история : в Крыму существовали старейшие цивилизации. Для науки полуостров есть весьма лакомым куском.
Смены не видно
– Ещё восемь лет назад вы спели: «Данный город возвратится назад. Севастополь останется русским».
Что сейчас чувствуете?
– Чувствую несоответствие между целью и методами. С одной стороны, нельзя одобрять нарушение Россией интернационального законодательства. Иначе, историческая справедливость должна была когда-нибудь восстановиться.
Это город русской и русской культуры военной истории. Он неоднократно полит русской кровью. Настроения крымчан известны в далеком прошлом. Я в том месте был и знаю: они грезили об этом.
Применение военной силы я одобрить не могу, но всё прошло бескровно. Не сделай этого – возможно, в Крыму на данный момент творился тот же кошмар, что и в Донецке. Не знаю
Я написал «Севастополь» как протестную песню русских в Крыму, потому, что был свидетелем притеснений русского населения украинской администрацией. Сейчас публика начала требовать эту песню так же, как «Атлантов».
А одна слушательница, не через чур довольная случившимся, сообщила мне: «Вам нужно запретить писать песни по причине того, что они сбываются».
– Совершенно верно так же сбылась ваша песня «Тарас Бульба» трёхлетней давности: «Не окажет помощь Степан и вера Бандера, пьяное радость с грустью поутру. Бедная Украйна, всегда будешь крайней на чужом похмелье, во чужом пиру».
– Вправду. Ещё внезапно актуальным стало моё стих «Блокада», написанное несколькими годами ранее: «И понять, возможно, не сложно: лет через сто либо двести всё воссоздать из развалин быть может, не считая потерянной чести».
В прошедшем сезоне канал «Ливень» попал в опалу из-за устроенного в прямом эфире голосования по вопросу: не было бы добрее сдать Ленинград неприятелю, чем выдерживать блокаду? Тогда один человек разместил в Интернете моё стих, приписав оскорбительное посвящение для канала.
Я вышел на этого человека и сообщил: «Публикуй опровержение, в противном случае засужу».
– Вы не только предрекаете громкие события, но и откликаетесь на них – к примеру, в песне «Майдан». Вам много лет
– Весьма много. 81 год. Всё уже.
– а вы пишете злободневные вещи. Чего не сообщишь о множестве молодых авторов, которым, казалось бы, и карты в руки.
Как вы оцениваете нынешнее состояние авторской песни с позиции её основоположника?
– Именовать меня основоположником не совсем правильно (к примеру, незаслуженно забытый Михаил Анчаров начал писать раньше меня). Но оценить могу: состояние критическое.
Изначально авторская песня была разделом литературы. Первый эшелон авторской песни – это поэты: Булат Окуджава, Александр Галич, Новелла Матвеева, Владимир Высоцкий, Юрий Визбор, Ада Якушева, Юлий Ким. Сейчас на смену поэтам пришли текстовики.
Эти люди хорошо владеют гитарой, но поэтов среди них нет.
Авторская песня ушла из литературы и вышла на эстраду, начала жить по эстрадным законам. Помимо этого, она постоянно имела протестную составляющую, а сейчас – увы.
Что, в Российской Федерации сейчас нет базы для протеста? Что, мы не нуждаемся в протестном творчестве?
Мелкотемье, мещанские мотивчики. Единственное исключение – Тимур Шаов. С 70-го года я многократно (к примеру, в текущем году) был главой жюри объединённого Грушинского фестиваля и могу ответственно заявить: о наличии трибунов в новом поколении авторов сказать не приходится.
Последний предел — трейлер
