Пианист, растопивший лед холодной войны — «наука»
Майкл О’Доннелл пишет о книге Найджела Клиффа «Столичные ночи», посвященной любимому американскому пианисту СССР
Во второй половине 50-ых годов двадцатого века, спустя год по окончании запуска СССР первого спутника и спустя два года по окончании подавления демократического восстания в Венгрии, российский народ на удивление тепло принял молодого американского пианиста по имени Ван Клиберн (Van Cliburn). Это был большой и дистрофичный юный человек 23 лет с лицом младенца.
Его восхитительное выступление на первом Интернациональном конкурсе имени Чайковского в Москве загрузило всех в воздух коллективной ностальгии, став напоминанием о великом романтическом прошлом России во время мрачной советской действительности. Взволнованные члены жюри консультировались лично с Никитой Хрущевым, перед тем как присудить первый приз Клиберну.
Практически сразу после этого случилась встреча Клиберна и Хрущева, на протяжении которой они обменялись любезностями — это первенствовала встреча подобного рода между представителями США и СССР за достаточно продолжительное время. «Из-за чего вы таковой большой?» — просил первый секретарь. «По причине того, что я из Техаса», — ответил Клиберн.
В собственной книге называющиеся «Подмосковные вечера» (Moscow Nights) Найджел Клифф (Nigel Cliff) детально обрисовывает эту главу холодной войны, именуя ее самым немыслимым годом в истории хорошей музыки. Не смотря на то, что появляется громадной соблазн переоценить культурное и политическое значение этого момента, успех Клиберна в Российской Федерации стал очень увлекательным событием, случившимся в десятилетие ядерных опробований, попыток и шпионских схем компенсировать отставание по ракетам.
Данный эпизод занимает такое же место в истории холодной войны, какое занимает пинг-понговая дипломатия в сближении президента Никсона с Китаем. Это увлекательная и поучительная история, и господин Клифф мастерски ее говорит.
Погиб пианист Ван Клиберн
Русская служба BBC28.02.2013Ван Клиберн: made in USSR
ИноСМИ28.02.2013Романтические традиции конкурса Чайковского
AFP01.07.2011
В базе этого эпизода лежит талант Вана Клиберна, в котором издание Time заметил сочетание Либераче, Владимира Горовица и Элвиса Пресли. Пригодился всего один юный человек, владеющий наивностью и невероятным талантом, дабы сгладить противоречия между двумя государствами и показать то, что было по-настоящему серьёзным для каждой из них.
Советским слушателям он продемонстрировал культурное превосходство России: он стал тем американцем, что полюбил русский народ, нашедший его гений и назвавший его своим. Американцам, каковые встретили Клиберна во второй половине 50-ых годов двадцатого века праздничным парадом на Манхеттене, он продемонстрировал, что, в случае если Российская Федерация может победить космическую гонку, то США смогут догнать ее в культурной сфере.
Это был момент обмена ролями между двумя соперниками, каковые сражались за любое преимущество перед соперником. Клиберна назвали «Американским спутником», и в течение некоего времени он был не меньше известен, чем первый неестественный спутник Почвы, в честь которого он взял такое прозвище.
Клиберн был редким виртуозом. Будучи сыном пианистки, Клиберн выучил сложнейший Второй концерт Рахманинова всего за 14 дней и сделал еще более сложный Третий концерт центром собственного концертного репертуара.
По слухам, он занимался так продолжительно и настойчиво, что стирал пальцы до крови, просиживая за инструментом всю ночь до утра. Ему получалось соединять высокое мастерство со легко простонародной техасской манерой поведения, которая покоряла и очаровывала его слушателей в мире. «Дорогая, я пришел обучаться со всеми вами», — крикнул он через целый зал Розине Левиной (Rosina Lhevinne), педагогу Джульярдской школы.
Он запомнился тем, что довольно часто сказал, легко встряхивая головой: «Разве это не чудесно?» Он был, как пишет господин Клифф, «наивно-искушенным мужчиной-ребенком», и все его обожали.
В эру, в то время, когда на музыкальной сцене господствовали великие германские композиторы, такие как Бах, Моцарт и Бетховен, музыкальные предпочтения Клиберна были совсем немодными. Его влек к себе идеал романтического композитора-виртуоза, он восхищался Шопеном и Листом, и Рахманиновым и Чайковским.
Рядом с его инструментом стоял фотография и портрет Рахманинова огромных рук этого русского композитора. Руки Клиберна также были большими, и он применял их, дабы получать особенной сентиментальности звучания, получать темпа и расставлять выговоры так, что иногда художественность выполнения, казалось, граничила с плохим вкусом.
Начало Первого концерта Чайковского в его выполнении – сплошь драматические паузы и сложные аккорды – на целых полторы 60 секунд дольше, чем та же часть в исполнении Марты Аргерих (Martha Argerich). На протяжении выступлений на сцене он раскачивал головой и поднимал лицо к потолку, передавая зрителям собственный эмоциональное возбуждение.
Слушателям это весьма нравилось. Несколько Beatles ни при каких обстоятельствах не выступала в СССР, но у русских был Ван Клиберн, что довольно часто давал в том месте концерты.
Особенно очень сильно им восхищались юные дамы, каковые бросали ему цветы и кричали: «Ваня!» Это чувство было обоюдным. «Это мой народ», — сообщил Клиберн, объявив, что у него «русское сердце». Он отправлял тысячи воздушных поцелуев и привозил к себе очень много безделушек и подарков.
Он ездил в Россию до конца жизни, и в моменты наивысшего эмоционального напряжения он обнимал окружающих его людей и целовал их в обе щеки, как это делают русские.
Подобные жесты привлекли интерес FBI, которое начало следить за Клиберном, дабы убедиться, что он е попал под влияние советских правительства. в один раз Линдон Джонсон (Lyndon Johnson) поразмыслил пригласить Клиберна выступить на правительственном обеде, но сперва решил посоветоваться с Эдгаром Гувером (J. Edgar Hoover).
В докладной записке, в которой директор FBI суммировал их дискуссию, Гувер написал, что «Ван Клиберн — гомосексуалист… Президент ответил, что многие музыканты, возможно, гомосексуалисты, и я сообщил ему, что весьма многие». Чутье Джонсона его не одурачило: Клиберн не воображал никакой угрозы для США, и его сексуальная ориентация была неважна.
Он игрался для всех американских президентов, начиная с Гарри Трумэна и заканчивая Б. Обамой незадолго до собственной смерти в 2013 году.
В самый отрезвляющих отрывках собственной книги господин Клифф говорит о том, что преклонение перед Клиберном, появившееся по окончании Интернационального конкурса имени Чайковского, было радостным исключением. Главой жюри был Дмитрий Шостакович, что тогда был, быть может, величайшим из живущих композиторов в мире и у которого в следствии сталинских репрессий довольно часто сдавали нервы.
Вторым участником того конкурса стал китайский пианист Лю Шикунь (Liu Shikun), что во время Культурной революции подвергался пыткам и долгому заключению в тюрьме. В то время, когда спустя пара лет заключения Мао неожиданно его высвободил, он приказал ему придумывать «более националистическую музыку» и опять начать выступать с концертами.
Клиберн ни при каких обстоятельствах не получал аналогичных распоряжений: он полностью прекратил концертную деятельность во второй половине 70-ых годов двадцатого века, став известным затворников мира хорошей музыки, и дал блестящий концерт, лишь в то время, когда Белый дом посетили Михаил и Раиса Горбачевы. В любом случае Клиберн окончательно останется «золотым ребенком» эры холодной войны.
The Great Gildersleeve: Fishing Trip / The Golf Tournament / Planting a Tree
