Наследники: ссср умер, не оставив завещания
ОТЦЫ-ОСНОВАТЕЛИ русской приватизации стали частенько баловать нас мемуарами. Их суть сводится к тому, что вторых идей по выводу страны из кризиса не было, так что обсуждать минусы и плюсы этого решения бессмысленно.
Суть, но, имеется — до тех пор пока приватизации не будут даны объективные политическая и правовая оценки, у нового русского капитализма не покажется моральной базы. А рынок без морали — это рынок.
Непродуктивно, но, разглядывать приватизацию через нравственный кристалл. Те, у кого не было возможности забрать, не смогут делать выводы тех, у кого такая возможность была.
Так как недоказуемо, что, покажись такая возможность у них, они не поступили бы совершенно верно так же. Не нужно было создавать возможности…
В конечном итоге, за приватизацией и многими вторыми спорными ответами 90-х годов стоит драматическое непонимание природы советской экономики. Критики коммунистического режим стали жертвами советской же пропаганды.
Кроме того сейчас никто не сомневается, что в СССР существовала особенная, ни на что не похожая «социалистическая» собственность, являющаяся антиподом капиталистической и по большому счету личной собственности. На этом противопоставлении строилась вся философия реформ.
Но в конечном итоге никакой особенной «социалистической» собственности у нас ни при каких обстоятельствах не было. А был национальный капитализм с одним значительным уточнением — государство являлось в отечественной экономике единственным капиталистом.
Оно было монопольным инвестором, управляющим и предпринимателем корпорацией под брендом «СССР».
«Социалистическая» форма собственности на деле была мифом, иллюзией, пропагандой. Октябрьская революция, какими бы лозунгами она ни оперировала, в конечном итоге дала толчок формированию капитализма в Российской Федерации, что постфактум доказывается осуществленной в стране индустриализацией.
Она кровавым и бандитским методом решила проблему многоукладности русском экономики, стёрши с лица земли фактически все архаичные формы хозяйства и в первую очередь вытоптав поле патриархальной земельной собственности, закончив существование русского крестьянства.
Второй вопрос — чем она засеяла это поле? Это был выморочный капитализм; капитализм без буржуазии, роль которой взяло на себя чиновничество; капитализм без крестьянства, перевоплощённого в деревенский пролетариат на национальных агрофирмах; капитализм без среднего класса, замещенного русским интеллигенцией.
И однако это было современное капиталистическое предприятие, появлявшееся талантливым меньше чем за столетие преобразить страну и создать замечательную промышленную базу.
Совокупность национального капитализма в Российской Федерации проделала за много лет собственного существования огромную эволюцию. В рамках данной эволюции возможно четко рассмотреть две тенденции: тенденцию к загниванию и тенденцию к перерождению.
Загнивание стало следствием монополизации, которая превратилась в основной тормоз экономразвития. Перерождение затронуло в первую очередь «капитанов» советской экономики, каковые, действуя от имени страны, все чаще стали преследовать собственные нередокные (индивидуальные и ведомственные) интересы.
Ведомственная разобщенность шла рука об руку с фактической приватизацией, в рамках которой коммунистический менеджмент всегда переходил ту узкую грань, которая отделяет управление национальной собственностью от управления собственной личной собственностью. И чем чаще ему напоминали о существовании данной грани, тем больше росло раздражение против режима, подготовлявшее будущий переворот.
К концу 70-х советская экономика сама, без всякого постороннего вмешательства, лишь следуя логике собственной эволюции, созрела для «разгосударствления». Развитие совокупности хозрасчета доходило к собственному логическому финишу, где за ленточкой финиша уже маячили очертания приватизации.
Экономическая революция, заслугу осуществления которой сейчас приписывают себе кто хочешь, — это миф. Новые экономические отношения вызрели в недрах советской экономики, и заслуга реформаторов состоит только в том, что они сняли сухую кожуру с поспевшего плода.
Но, ослепленные самомнением, реформаторы вместо того, дабы обойтись с плодом аккуратно, употребив его по назначению, стали кромсать его ножом, пробуя придать ему форму, рекомендованную книжкой по экономике для студентов старших направлений среднего американского университета.
Не приватизация, а демонополизация экономики была основной экономической проблемой. Необходимо было отыскать метод воссоздать борьбу на внутреннем рынке, двигаясь от национального капитализма к современному капитализму больших публичных корпораций.
Приватизация, само собой разумеется, в этом случае также имела возможность иметь место. Но у нее должны были быть не главные, а вспомогательные функции.
В первую очередь она была призвана разгрузить государство от ответственности за функционирование потребительского рынка. Об ускоренной приватизации флагманов экономики, именно и составлявших в Российской Федерации костяк капиталистического производства, не могло быть и речи.
Была допущена необыкновенная в собственной глупости неточность. Поставив задачу выстроить в Российской Федерации капитализм, стратеги приватизации в первую очередь снесли ту самую экономику, которая уже была по собственной природе капиталистической.
Практически бесплатная приватизация дала гос собственность в руки тех, кто готовься к присвоению «социалистических» активов, но не готовься к управлению капиталистическим производством. В доме стали распоряжаться случайные наследники.
В экономике России побеждал торговый капитал, другими словами по сути докапиталистическая форма хозяйствования. Стержнем экономической судьбе стало не производство, а перепродажа активов, каковые необходимо взять в собственный распоряжение на внутреннем рынке как возможно дешевле, а реализовать на внешнем как возможно дороже.
Поразительно, что именно монополизация, которая была ахиллесовой пятой советской экономики, пострадала меньше всего. Изменился лишь субъект монополистической деятельности. Раньше это был иерархически организованный единый национальный трест.
Сейчас это необычный «консорциум главных пользователей национальными ресурсами», конгломерат олигархических вертикально интегрированных отраслевых структур, связанных сложной совокупностью зависимостей с остающимся в тени, но не ушедшим в сторону страной. «Социалистический» застой сменился воровским застоем.
Дабы обрисовать отечественную послеприватизационную судьбу, достаточно одного слова: «Крадут!» И это не будет прекращаться до тех пор, пока не «доприватизируют» последнее. В одном смешном рассказе визитёр, стоя у закрытого зоопарка, задаёт вопросы сторожа: «В чем дело?» «Слон погиб», — отвечает служитель. «А остальные животные что, соболезнуют?» — интересуется гость. «Нет, — отвечает сторож. — Едят». «Не трогайте приватизацию, это святое», — говорят нам защитники публичной стабильности.
Но прикоснуться придется, в противном случае слона съедят полностью, кроме того хоронить будет некого…
ОПРОС ПО ТЕМЕ
Что вы сделали со своим ваучером?
Задали вопрос мы граждан у Дома правительства РФ
Владимир Кучеренко, 54 года, юрист, г. Краснодар:
— То, что вся эта афера с ваучерами — явное надувательство, я осознал сходу. И никуда с данной бумажкой не совался.
Ваучер продолжительно являлся закладкой для книг: сперва мне, позже моей дочери. Он, возможно, до сих пор лежит в каком-нибудь романе либо в юридической брошюре… Искать его я не буду — библиотека у меня громадная, да и нет в этом никакого смысла.
Возможно, внук, в то время, когда подрастет, его найдёт. Вот, возможно, удивится, в то время, когда заметит эту бумаженцию и определит, что это такое!
Любовь Зенина, 39 лет, торговый менеджер, г. Воронеж:
— О, я его весьма удачно реализовала соседу! Он человек азартный.
Скупал, причем за хорошие деньги (правильную сумму, действительно, не помню) ваучеры у всех, кто готов был их реализовать. Накупил штук сто, не меньше. Положил куда-то, в какой-то фонд, что ли… Барыши приобретал позже — грошовые.
До сих пор он зубами скрипит и плюется. А я, помнится, на вырученные деньги приобрела собственный первый импортный утюг.
Имеете возможность не верить, но он до сих пор фурычит! Так что хоть что-то материальное я от приватизации взяла.
Андрей Золотарев, 43 года, редактор издательства, г. Томск:
— Честное слово, не помню. То ли супруга его куда-то положила совместно со своим — она у меня дама шебутная. То ли он потерялся…
А возможно, его у меня свистнули? Ну не помню! Знаю лишь, что он как словно бы испарился и ни копейки я с приватизации не взял.
А по большому счету, по верному, на Чубайса в суд нужно подать. Давал слово «Волгу»?
Делай обещание! В противном случае одни на яхтах за 500 млн. катаются, а главная масса народа и на велосипед денег не имеет.
СТАРИК УМИРАЕТ И ОСТАВЛЯЕТ СВОИМ НАСЛЕДНИКАМ ГАРАЖ, В ТО ЧТО В том месте БЫЛО СЛОЖНО ПОВЕРИТЬ
