Музыка денег
Его не нужно воображать. Роли и фильмы говорят за него лучше, чем он сам. «Меня кличут Арлекино», «Весьегонская волчица», «День проведения выборов», «Господа офицеры: спасти императора», «Next».
Большое количество курит, время от времени вспоминает над ответом. Олег ФОМИН, пожалуй, самый непредсказуемый и парадоксальный современный режиссер, выкроив пара часов, приехал в редакцию «АН».
Сын от Всевышнего, корона от людей
– Кто вы по внутреннему убеждению: ведущий либо ведомый? Актер либо режиссер?
– В деле, в котором я что-то осознаю, стараюсь отстаивать собственную точку зрения. Тем более что любой фильм – это игра громадного оркестра, в котором большое количество солистов и партий. И дружно: режиссер, сценаристы, актеры составляют живую ткань кино.
Время от времени на площадке мы придумываем такие сцены, которых не было в сценарии, и они получаются органичными.
В «Next» я попросил Александра Абдулова упасть в бассейн, в то время, когда он находит собственного сына. Это было необычное очищение, крещение. Актеры не обожают падать в воду либо грязь. Александра Гавриловича удалось убедить.
Сцена оказалась. В «Next» по большому счету все три финала придумали актеры.
– «Next» – еще одна экранизация воровской романтики с красивыми актерами. Нужно ли так красиво подавать данный мир?
– Не о ворах фильм. Нет в том месте никакой воровской романтики. Это все за кадром.
В прошедшей жизни. Но в том месте имеется романтика человека, что нежданно-негаданно получил сына.
Он стоит перед выбором – сын либо воровская корона. Но сын от Всевышнего, а корона от людей. И Лавриков-младший растолковывает отцу, что имеется вторая жизнь. С обычными людскими отношениями.
Мальчик разламывает взрослого. Так что данный фильм про людей, про их выбор: «либо – либо», а не про воров.
Пепельницы для Черномырдина
– Ваш фильм «День проведения выборов» вышел в 2007 году, спустя 4 года по окончании отмены всеобщих выборов губернаторов. Нет жажды снять продолжение: «День проведения выборов – 2. Выбор тандема»?
– Нет. Продолжения делают от отсутствия и бедности фантазии. У меня имеется сценарии, истории, каковые я желал бы снять. «День проведения выборов» был увлекателен, по причине того, что в 90-е годы я трудился в качестве режиссера на избирательную кампанию Виктора Черномырдина «Отечественный дом – Российская Федерация».
Снимал всех известный участников партии НДР: Беляева, Травкина, Михалкова, Рохлина. В течение нескольких месяцев видел Белый дом изнутри.
Бывал на дачах, а также у Виктора Степановича, слышал переговоры, диалоги.
Это было весьма любопытно. Я бы ни при каких обстоятельствах не заметил, как трудятся эти структуры изнутри, как они именуют друг друга. То, что недоступно несложному обывателю. И это самое занимательное.
Мы же видим лишь обложку, а самое увлекательное за кадром.
– Что вам понадобилось из этого предвыборного опыта?
– Конкретного – ничего. Лишь дух, воздух. Нелепости, каковые подглядел. И это было бы весьма смешно, если бы это не был Белый дом, правительство нашей страны, коленопреклоненные так именуемые звезды.
На одной из встреч Черномырдина с творческой интеллигенцией на столах стояло очень много пепельниц. Люди в большинстве собственном собрались курящие. Но всех давали предупреждение: «Виктор Степанович не курит».
И все – заслуженные, народные – терпели. Курил лишь Олег Фомин.
А вот необходимы ли снова выборы, не знаю – я вне политики. В картине красивая финальная песня: «И вдобавок просил казак правды для народа, будет правда на земле – будет и свобода».
На фоне Кремля такая «оппозиционная» песня. В общем – мы заслуживаем то, что имеем.
– Вы рассказываете – вне политики, но в «Народный фронт», возможно, вступили?
– Я кроме того не осознаю, что это такое.
Довод режиссера
Мои фильмы нельзя смотреть с попкорном. Нужно снимать кино честное. Имеется авторы, имеется сценарии, – нужно . Время от времени кино снимается или преждевременно, или своевременно.
Нужно осознавать, куда ты бросаешь зерна. В противном случае внезапно в том месте земли нет – бетон. И они не прорастут.
Предугадать нереально.
Кухаркины дети
– В то время, когда наблюдаешь современное кино, осознаёшь, что режиссер сэкономил на консультантах. Особенно в то время, когда это относится военной темы.
Наподобие на экране война уже не первый сутки идет, а воины как словно бы только что из бани вышли. У вас имеется армейские сценарии в работе?
– Да, лежит сценарий, что написал офицер, вести войну в южноосетинской республике. История не про войну как таковую. Она про человека, про офицеров в сверхтяжелых событиях.
В том месте и мирная судьба, и война. Клубок.
Нет четких хороших и отрицательных храбрецов. Имеется жизнь, будущее.
И все ее разделяют. Перед тем как снимать, я буду видеться с теми, кто в том месте был, выяснять все до 60 секунд.
В группе в обязательном порядке будут опытные армейские консультанты.
И еще один «секрет» – нужно искренним быть. В случае если разучишься сопереживать, плакать, смеяться, то придет финиш и твоему кино.
– По тону я ощущаю, что тема войны вам близка?
– Я вырос в Суровом. не забываю, как моя тетя всю первую чеченскую войну просидела в подвале. Позже мы забрали ее к себе в Тамбов. Она продолжительно молчала.
За чемь дней я ни одной реплики от нее не услышал. Ни одного слова.
Она сидела с нами за столом и молчала. И в один вечер внезапно – мы начали сказать про жажды, я кроме того содрогнулся – она сообщила: «У меня одно желание осталось: мне нужен Ельцин и автомат Калашникова наоборот!» Она, пожилая дама, сообщила это так страшно, что я не желал бы быть на месте Ельцина, если бы ее желание сбылось.
В юные годы пробовал расспрашивать собственную бабушку, которая прошла пытки в гестапо, а после этого Освенцим и Дахау. Сведенный след от номера узника остался на руке.
Клещами из нее извлекал – как это было? Она с трудом отвечала.
В то время, когда люди начинают говорить в красках о войне – не верю.
– Делается актуальным сказать, что цензура спасет нас от насилия и вранья на экране. Согласны?
– на данный момент нет обычной редактуры. А цензура живет. Никуда не провалилась сквозь землю. В головах осталось: держать и не пущать.
Особенно у тех людей, каковые выделяют деньги на кино. Время от времени приходишь в шок от тех вещей, каковые они тебе диктуют.
Цензура кроме того не денег, а воинствующей посредственности и непрофессионализма, возведенная в культ. Наряду с этим деньги попадают в руки людей, весьма далеких от кино, от профессии.
Они набирают исполнителей практически по объявлению и шлепают то, что кроме того продуктом назвать запрещено. Наряду с этим кричат: «Мы на этом получаем, мы же продюсеры!» Им не необходимы хорошие режиссеры либо актеры.
Таковой воинствующий непрофессионализм – не только в кино. Он около, в жизни.
У нас в каждом главе сидит пресловутая «кухарка», которая знает, как руководить страной.
Но имеется и люди, каковые дают деньги на заведомо некоммерческие фильмы. Один из таких мне сообщил: «Желаю, дабы по окончании меня что-то осталось, не только дома, машины и дачи».
Имеется термин – «художественное кино». Имеется термин – «документальное кино». И не нужно придумывать новых терминов. Их столько уже напридумывали: лакейское кино, продюсеры. Засорили все.
Кино должно быть легко художественное. Но музыка денег на данный момент забивает все другое.
– А вы с деньгами как?
– Их постоянно будет не хватать. К примеру, нет денег, дабы снять кино о Южной Осетии.
Основное, дабы ты руководил деньгами, а не они тобой. Если они становятся смыслом жизни, то это бесталанно прожитая судьба.
«Кормильцы» от кинопроцесса
– Вы все-таки следите, что делают ваши гениальные и не весьма коллеги?
– В Российской Федерации снимается большое количество красивых глубоких фильмов. Но они не доходят до зрителя, а показываются на неизвестных каналах, к примеру «Страна-ТВ». Мы не знаем о национальной премии «Страна». Но знаем о премии Муз-ТВ либо «Калоша».
Нет пропаганды хорошего кино. Она отсутствует как факт.
Не нужно вычислять зрителя идиотом: чем будем кормить, то и будет кушать. «Мы знаем, что желает отечественный зритель!» – убивает эта фраза. Мы кроме того не знаем, о чем грезят отечественные дети.
Как-то на кинопробах говорю с 9-летним человеком, а он уже без шуток изучает Всемирный океан. Говорит мне о таких вещах, о которых я слушал, открыв рот.
Перечислял литературу, о которой я понятия не имел. Что у них в голове, мы кроме того не воображаем.
– Вы снимались фактически в волчьей своры в «Весьегонской волчице».
– Было весьма интересно себя проверить. Так как с животными, тем более дикими, нельзя допускать лжи на уровне подсознания.
В жизни, благодаря профессии, можешь время от времени слукавить. А тут – невозможно, по причине того, что тебя не знают, а ощущают. В случае если приятель – то на всегда.
В случае если неприятель – также окончательно. И ты становишься участником своры, занимаешь место в иерархии.
Та же волчица – как преступный авторитет. Она решает – кого миловать, кого наказывать.
Я со съемок возвращался, как по окончании сеанса психотерапии. Целый сутки без алкоголя, практически без сигарет, как Маугли, как растение в хорошем смысле слова. Лишь волки и природа. Позже приезжаешь в город, и тебе неинтересно. Хочется обратно.
Затем фильма я фактически прекратил посещать тусовки, лишний раз хлопотать лицом для пиара.
Музыка для Привлечения Денег [Космоэнергетика]
