И.п. мартынов: самым тяжелым был бой в день падения берлина
В выписке из наградного страницы на представление И.П. Мартынова к званию Храбреца СССР было написано: «В ожесточённом бою при форсировании реки Одер 27 января 1945 года скоро переправил батареи в полном составе на западный берег реки и срочно организовал прочную оборону на узком участке плацдарма.
В сражении был не легко ранен, но поле боя не покинул, дивизион удачно отразил все атаки неприятеля, наряду с этим стёр с лица земли один танк, три БТР, двенадцать пулемётных точек, шестнадцать автомашин и более 130 вражеских сол-офицеров и дат». За время войны взял шесть ранений, а также четыре тяжёлых.
За отвагу и героизм, показанные в годы ВОВ, награждён орденом Ленина, четырьмя орденами Красного Знамени, орденом Александра Невского, орденом Отечественной войны и орденом Красной Звезды. За форсирование реки Одер Ивану Петровичу присвоено высокое звание Героя СССР.
1 мая 1945 года над Рейхстагом уже развевалось Знамя Победы. Но в других местах, в особенности на юге и севере Германии, еще вели боевые действия сильные группировки гитлеровских армий.
И без того произошло, что 5 мая, в то время, когда, казалось, война закончилась полной победой над неприятелем, 13-я армия генерала Пухова, в которую входила и отечественная 121-я Гвардейская Гомельская ордена Ленина, Суворова и Красного Знамени 2-й степени стрелковая дивизия, от поверженного Берлина развернула на Прагу.
В составе данной дивизии я прошел через всю войну, со дня формирования в осеннюю пору 1941 года на Волге, в Саратовской области. Не обращая внимания на то что шесть раз был ранен, а также четыре тяжелых ранения, я любой раз возвращался в отечественную дивизию.
Руководил батареей, был главой разведки штаба артиллерии дивизии, начальником отдельного минометного дивизиона, начальником отдельного истребительного противотанкового артиллерийского дивизиона. Дивизия сражалась в Подмосковье, освобождала Орел, Гомель, Ровно, дралась на Сандомирском и Одерском плацдармах, под Берлином, штурмовала городкрепость Виттенберг на Эльбе.
На территории Чехословакии пребывала замечательная группировка фашистских армий генерал-фельдмаршала Шернера, насчитывающая свыше миллиона солдат и офицеров. Это были лучшие части и соединения, в основном части «СС», воздушно-десантные дивизии, разные армейские училища, направления и спецкоманды, и власовцы.
Войска Шернера прорывались на запад. Но на их пути лежала восставшая против оккупантов столица Чехословакии.
Еще ночью 6 мая радиостанция отечественного артдивизиона приняла радиопередачу, в которой говорилось, что в его предместьях и городе идут битвы, нацисты наступают со всех сторон.
Передача заканчивалась отчаянным призывом: «Руда армада, на помощь!»
Итак, предстоял новый бой, последний и «тяжёлый самый…» Из-за чего «самый» – думается, ясно. Представьте состояние любого из нас, уже вкусившего радость победы, познавшего счастье дойти до нее живым, чувство завершенности всех испытаний и жертв.
И внезапно нужно опять сжиматься в тугую пружину, встречать грудью свинец…
К чести гвардейцев никто не дрогнул душой. Дивизия, сбивая вражеские заслоны, шла двумя маршрутами, имея в первых рядах усиленные передовые отряды.
В один из них входил и артдивизион, которым я руководил. На пути поднялись Рудные горы, но темп перемещения практически не снизился. Из радиопередатчиков всегда доносилось: «Красная армия! Родные отечественные!
Помогите!» Все осознавали: нужно торопиться!
В районе Литвинова трое гвардейцев, среди которых был и мой папа, Петр Васильевич, проходивший службу в том же дивизионе, забрали в плен начальника 105-го воздушно-истребительного германского батальона.
– Из-за чего вы все еще сражаетесь, в то время, когда война фактически закончилась, Берлин пал? – задал вопрос я пленного.
Что же он ответил? Слухи, дескать, о падении Берлина – ваша пропаганда. Никакой капитуляции не будет.
Пару дней назад фюрер применит «чудо-оружие» и вам несдобровать. Упрямый был вояка!
Командарм генерал Пухов приказал отечественной дивизии совершить стремительный бросок на Карловы Вары, не допустить прорыва шернеровских армий к американцам. И опять головным шел сильный авангард, в который входил и отечественный артдивизион.
Путь лежал по предгорьям, в лесистой местности, а сбоку и рядом наседал соперник. Как мы ни торопились, а заблаговременно пробившиеся в направлении Карловых Вар части соперника уже были в том месте.
Фронтовики знают, что такое встречный бой, с ходу без подготовки, на едином порыве. Разведчики доложили: в первых рядах населенный пункт с аэропортом и около все нашпиговано эсэсовцами, танковыми, зенитными подразделениями.
В считанные часы разведчики сумели вскрыть совокупность обороны аэропорта, а мы по их данным с ходу вступили в ночной бой, артогнем вывели из строя прожекторы и ударили из всех орудий по взлетным площадкам…
Как на данный момент, вижу лица собственных сослуживцев и подчиненных, с которыми прошел много фронтовых дорог: собственного зам- полита Г. Пугача, начштаба И. Голикова, парторга П. Христофорова, взводов и командиров батарей. Трудились, прямо сообщу, виртуозно.
Да и любой солдат, сержант по мастерству стоил сейчас десятка новичков. Сержант А. Двойной, мой ангел-хранитель, когда-то вытащивший меня из-под раздавленной станины при поединке с танками на Курской дуге, отличился в этот самый момент: с несколькими бойцами гранатами вывел из строя два зенитных орудия вместе с расчетами, за что взял третью «Славу» на грудь.
…Утром 9 мая было нужно делать печальный ритуал – хоронить погибших в ночном бою. Прощание было скорбным – не легко терять дорогих сердцу людей, в то время, когда гремят последние залпы великой войны…
Лишь двинулись дальше, внезапно в голове колонны началось что-то непонятное: восторженные крики, хаотичная стрельба из всех видов оружия, выстрелы из ракетниц… Тут же сработал рефлекс: артиллеристы, не ждя команд, ринулись к орудиям и стали занимать огневые позиции.
Но радиостанции взяли сообщение о безоговорочной капитуляции Германии.
Все? Вытирай рукавом пропыленной и просоленной гимнастерки солдатский пот, смахивай с ресниц набежавшую слезу счастья… А приказ?
А наседающие с тыла и с боков неприятели, яростно рвущиеся на переправы у Карловых Вар?..
И был еще сутки, и была ночь тяжелого бессонного марша. Утром 10 мая авангард занял все мосты через Огрже и оборудовал огневые позиции, устроил засады на выходах дорог из Праги в Карловы Вары.
Мы успели, и неприятель не прошел! Форсированным маршем подошли основные силы, и блокирование группировки Шернера свершилось. Началась массовая сдача в плен.
К утру 12 мая Пражская операция закончилась. А вечером в отеле «Ригмонд» собрались представители частей дивизии отпраздновать весёлое событие. Командарм Пухов вручал боевые призы отличившимся.
А их было много, дивизия закончила Великую Отечественную, имея в своих рядах 31 Храбреца СССР и четырех полных кавалеров ордена Славы. Для всех нас, оставшихся в живых, занималась заря новой, мирной жизни…
* * *
Да, непросто: мой дорогой друг,
мой брат в могиле,
а мне уже снова привычен
дом,
но мы так продолжительно адреса
хранили,
не зная, кто напишет
о втором!
И я по праву тех, кому
с металла
пыль на лету осела на висок,
с кого пилотку выстрелом
сметало,
пробив от головы на волосок,
по праву тех, кто, падая
из облака,
тянул к своим, пока рули
горят,
кто хмуро сказал:
– Счастливый случай, –
откинув, невзорвавшийся
боеприпас,
по праву тех,
в чьем взоре несуровом
остался отсвет рваного
огня,
по праву тех, чьи жены
смогут вдовам
наблюдать в глаза,
как ровня,
как родня,
по праву тех, кто полковое
братство
умел собой от зорких пуль
закрыть,
кто жив, но для кого –
не святотатство
о мертвых, как о равных,
сказать, –
я говорю,
что смертью смерть попрали
они, чтобы видеть лишь торжество,
что, умирая, те, что умирали
постоянно боялись лишь одного:
не пуль, не железного грома
а также не того, что им не жить, –
опасались лишь одного –
что дома
по ним начнут безнадёжно тужить.
Они за то и шли на смерть,
чтобы видеть
незатемненный свет в глазах живых.
Не опасайтесь же их эйфорией обидеть,
а опасайтесь грустью потревожить их!
М. МАКСИМОВ
О проекте Лица Победы
The Fall of Berlin film 1
