Философское обоснование российского патриотизма

Российское общество переживает негативные последствия духовно-нравственного кризиса предела ХХ–ХХI столетий. Одним из его последствий выступает кризис патриотизма.

Официальная власть, представители публичных организаций, эксперты-обществоведы признают наличие этого кризиса и разглядывают пути и методы борьбы с явлением. Наряду с этим не нужно преуменьшать значение фактически обоснования феномена и философского осмысления патриотизма и необходимости его формирования.

В данной связи возрастает роль философских концепций, разрешающих без важных противоречий утверждать сокровище патриотизма для современного многонационального и многоконфессионального русского общества.

Марксистская философия, продолжительное время являвшаяся основой для создания идеологии у нас, в значительной мере потеряла актуальность. Помимо этого, последовательное обоснование патриотизма в контексте данной философской теории затруднительно, потому, что в ней содержится весьма замечательный интернациональный и классовый заряд.

Сейчас всё большее число исследователей обращается к самобытной русской философии, в частности к философии славянофилов. Данный ход, вне сомнения, оправдан, но при обосновании патриотизма философские построения славянофилов кроме этого создают определённые несоответствия, потому, что корни их достаточно чётко конфессионально и этнически ориентированы, что в реалиях современной России является основанием для дополнительных трудностей.

Хороший ресурс для обоснования патриотической идеи даёт евразийская концепция в той её фактически философской части, которая была сформулирована представителем значимого направления в истории русской философии, именуемого философией всеединства, – Львом Платоновичем Карсавиным. Исходя из правил всеединства, мыслитель постулирует в качестве идеала и модели развития всеединого человечества личность Иисуса Христа. «Мы признаём единственным центральным моментом исторического развития Боговоплощение», – утверждает Карсавин.

Но сообщение Иисуса со всеми вторыми людскими личностями кроме этого имеет несомненное значение, потому что все люди – «братья Христу». «Во всяком втором человеке Христос обязан индивидуализироваться по-иному, по причине того, что второй человек – другая личность, другой (по возможности собственный) момент Всеединого Христа». Из этого – история понимается Карсавиным в основном как «эмпирическое становление и погибание (раз Христос погиб) земной Христовой Церкви».В этом тезисе мыслитель кроме этого сближается с построениями вторых представителей философии всеединства, таких как В.С.

Соловьёв (её идейный основатель), Е.Н. Трубецкой, С.Н. Булгаков, П.А. Флоренский.

Философское обоснование российского патриотизма

Лев Платонович Карсавин

Исторические условия предела ХIХ–ХХ столетий, масштабные социальные трагедии первой четверти ХХ века, в каковые была втянута наша страна, актуализировали в очередной раз проблему культурно-цивилизационного выбора России, по сути – проблему «Запад – Восток». Пожалуй, одним из последних уникальных вариантов решения проблемы «Запад – Восток» в философском контексте представляется историософия евразийства.

У истоков евразийства находились Н.С. Трубецкой, П.Н. Савицкий, П.П. Сувчинский, Г.В.

Флоровский. Последний достаточно скоро покинул последовательности приверженцев перемещения и стал жёстким критиком его теории. В разработке евра­зийской идеологии принимали творческое участие Н.Н. Алексеев, Г.В.

Вернадский и др. Что особенно для нас принципиально важно, в качестве идеолога в движении учавствовал Л.П.

Карсавин.

Присоединение Карсавина к евразийскому перемещению, само собой разумеется, не было обусловлено только случайными событиями. Особенности личности мыслителя теснейшим образом связаны с его его судьбой и философией.

Необходимо заметить, что Карсавин первоначально был в числе скептически настроенных по отношению к евразийской концепции авторов. В рецензии 1923 года на первые сборники евразийцев мыслитель показывает на несомненную слабость философского обоснования выдвигаемых идей.

Но, направляться обратить внимание на отсутствие значительной критики самого содержания евразийской концепции. Позднейшее присоединение Л.П.

Карсавина к перемещению в качестве его теоретика «нисколько не страно». Значимо для нас фиксируемое в этом случае обратное влияние обосновываемых положений на философию мыслителя.

Как раз в евразийский период его творчества раскрывается концепция симфонической личности, формирующаяся на стыке интуиций Кузанского с «духом Шпенглера», предполагающего рассмотрение «каждой культуры либо народа как особенной личности». направляться дать согласие с исследователями, утверждающими непротиворечивость и логичность увлечения мыслителя евразийством.

Увлечение Карсавина евразийством было очень краткосрочным. Он начал вести семинары в Париже с 1926 года, а в 1929-м отходит от перемещения.

В собственной статье «Россия и Европа (Наброски евразийской идеологии)», размещённой в Литве во второй половине 20-ых годов XX века, мыслитель даёт, пожалуй, последний вариант собственного видения евразийского учения. Положения, высказанные в статьях евразийского периода, в целом повторяли или развивали уже выдвинутые философом тезисы.

В очерке «Восток, русская и Запад мысль», размещённом в 1922 году, мыслитель сформулировал тезис, лежащий в базе евразийской историософской концепции: «Христианская культура утверждает безотносительную сокровище личности, всякой личности – индивидуума, народа, человечества и всех её проявлений – нравственности, права, науки, искусства»; в той мере, в которой безотносительное осуществляется в конкретном, – уточняет мыслитель. В контексте данного положения формируется положение мыслителя о ценности, самобытности и самодостаточности русской культуры. «Российская Федерация наконец осознала, что есть отдельным миром со своей культурой, хорошей как от европейской, так и от азиатской, не смотря на то, что и очень родственной последней», – заявляет мыслитель.

Наряду с этим он показывает: «Мы, защищая перед русской и Европой Европой оригинальность России, не выделяем её из человечества». Так, в представлении о соотношении отечественной и всемирный истории реализуется основополагающий принцип философии Л.П.

Карсавина – принцип всеединства.

Мыслитель принимал и обо­сновывал главный тезис евра­зийцев о России – Евразии. «Вправду, Российская Федерация – Евраз­ия, – писал он, – но единство Евразии не ограничивается неспециализированными географическими и этнологическими условиями». Неспециализированным есть и экономический мир.

Евразия отрезана от Океана и обязана получить «океан в себе», – вычислял философ. История евразийской цивилизации рассматривается им как единый процесс. Культурное влияние на евразийские народы, согласно точки зрения философа, оказали Византия и монголо-татары. Л.П.

Карсавин обращал особое внимание на духовное единство евразийских народов. Кроме того татары, согласно его точке зрения, ощущали, что все населения украины в глубине собственного сердца носили неспециализированную общее понимание и религиозную идею культуры, обусловленное религией. «Русская ортодоксия была самый законченной и единственно настоящей формой данной религии, а все остальные были только переходными формами», – показывал мыслитель.

В данной политике «Московия» противостояла влиянию Запада и в сущности воссоздавала единую евразийскую государственность – «pax rossica».

В воззрениях мыслителя о специфике русской культуры громадное значение имеет концепция симфонической личности. «Для нас Российская Федерация – Евразия не случайный продукт обоюдной борьбы между нациями, социальными группами, индивиду­умами, а живое, органически раскрывающееся целое. Как же может оно не владеть единой волей и единым миросозерцанием, не отвлечённо единым, не лично, а соборно-единым?

Отрицать это – значит отрицать истину…», – утверждал мыслитель. Культура, так, – личное иерархическое многоединство.

Но в силу принципа совпадения противоположностей часть обязана проявлять через себя черты целого. «Так, евра­зийская русская культура может владеть личным бытием собственного субъекта лишь вследствие того что она необычно осуществляет человечество, «сама осуществляется в ряде необычных личностей либо наций».

«Неприятность «Российская Федерация – Европа» через проблему «Российская Федерация – Азия» расширяется в идею России – Евразии как особенного особого континента и культурного мира. А вследствие этого само национальное сознание приобретает новый суть, уже не разрешающий сопоставлять это сознание с ограниченным и местным национализмом Европы».

Этот тезис увязывается с проблемой осмысления «невиданного революционного процесса» и «ставит проблему новой России как её общечеловеческую историческую миссию». Как раз социалистических преобразований и оценки революции мыслителем вызывали и приводят к наибольшему количеству критических отзывов, но эта сторона его творческого наследия – тема для отдельного беседы.

В целом анализ выражения неприятности «Запад – Восток» в философии Карсавина говорит о том, что, не обращая внимания на особенности его совокупности, рассмотрение главных качеств обозначенной неприятности мыслителем приближается к авторам, придерживающимся представлений о самобытном, хорошем от Европы историческом пути России. Изменение диспозиции «Запад – Российская Федерация» на антиномию «Запад – Евразия» мало что, на отечественный взор, меняет в главном.

Не обращая внимания на утопизм политической программы евра­зийства, в его историософской концепции возможно найти значимые и актуальные для настоящего момента положения. Идеологи евразийства выступали с идеей духовного единения населений украины, при сохранении их культурного своеобразия, неспециализированного увеличения духовно-нравственного потенциала личности, упрочнения государственности.

Наряду с этим возможно найти в учении евразийцев положения, характерные русской религиозно-философской мысли в целом. В частности, очень характерное убеждение в неуниверсальности европейской культуры и рвение противостоять внешней и насильственной европеизации, приверженность православным совершенствам и защиту «настоящей национальной культуры».

Эти положения разрешают без значительных противоречий утверждать идеал патриотического служения в многонациональной и многоконфессиональной России на современном этапе.

Публикация подготовлена при участии Интернационального фонда помощи правовых инициатив

Патриотизм день назад сейчас: необходимы ли России патриоты?


Читать также:

Читайте также: