Ежедневно в москву приезжают десятки украинских беженцев
Приют для бесприютных
Православная работа помощи «Милосердие» много лет оказывает помощь бесприютным: предоставляет временное убежище, кормит, моет, лечит. Для людей, оставшихся без дома (к примеру, обворованных прямо на вокзале, утративших либо пропивших деньги приезжих), имеется проект «Возвращение», занимающийся их отправкой к себе.
на данный момент пункты временного размещения и скромный бюджет проекта переориентированы на помощь появлявшимся в Москве без крыши и средств над головой беженцам с юго-востока Украины.
С начальником проектов помощи бесприютным работы «Милосердие» Романом Скоросовым обозреватель «Газеты.Ru» встретилась в пункте помощи на Николоямской улице. По словам Романа, ежедневно в работу обращаются десятки людей, каковые появились в Москве по дороге к родным, многие приезжают, не зная, куда идти дальше и откуда ожидать помощи.
В июле за помощью обратились 136 беженцев из Луганской и Донецкой областей, на отправку которых к родственникам в различные регионы России было израсходовано более 202 тыс. руб.
В ожидании ответа собственной судьбы (от нескольких суток до нескольких недель) беженцы живут в пункте помощи. Условия, в простое время рассчитанные на бездомных, чисто спартанские: палатка без кроватей на 50 человек, мобильная душевая, еда на улице. детей и Беременных женщин размещают в кризисном центре «Дом для мамы».
«Довольно часто люди едут в «никуда», не знают, куда обращаться, как жить и, лишь появлявшись тут уже, ищут родственников, готовых принять их на долгий срок, — поведал Скоросов.
— Мы сходу связываемся с этими родственниками, и просим участковых проверить на месте их самих и наличие у них жилья для приема беженцев. К примеру, пару дней назад мы приняли две семьи из Донецка.
Мужчин разместили тут, в палатке, их детей и беременных жён — в одном из приютов в Подмосковье. За пара дней они нашли родственников в Уфе.
Мы все удостоверились в надежности и послали их в Уфу».
Другие подопечные «Милосердия» сходу знают, где их готовы принять, но не имеют денег на билеты. Имеется и такие, что попадают в Москву, не имея цели предстоящего передвижения к родственникам.
Им рекомендуют возвратиться в пункты временного размещения на границе в Ростовской области, где проблемой беженцев централизованно занимаются сотрудники ФМС и МЧС. В итоге приблизительно три четверти семей отправляются к родственникам и друзьям, остальные — в Ростов.
В Российской Федерации их никто не ожидал
Информация о «Милосердии» имеется на всех вокзалах, на двух из них всегда дежурит соцработник пунктов профилактики бездомности. Часто он отправляет людей в Ростов сходу с вокзала.
В момент приезда обозревателя «Газеты.Ru» на Казанский вокзал соцработник «Милосердия» Владислав Яралов в кабинете дежурного по вокзалу оформлял документы для беженки из Луганска Людмилы и ее 23-летней дочери.
Как поведала Людмила, в Российской Федерации их никто не ожидал: все родственники живут в Луганской области. Вернее, жили — большая часть еще раньше уехало в Киев к знакомым либо к родне по второй линии.
Одни из последних остававшихся в городе родственников собрались в Москву к в далеком прошлом приехавшим ко мне на доходы привычным и позвали Людмилу с собой. Сборы заняли менее двух часов, необходимо было успеть проехать по открывшемуся «гуманитарному коридору».
Доехав на маршрутном автобусе до пункта пропуска «Изварино» и отстояв многочасовую очередь, они перешли границу и сели в поезд до Москвы.
Но на месте оказалось, что в одной комнате съемной столичной квартиры уже разместилось 12 человек из Луганска.
«Сперва мы ночевали на Курском вокзале, — поведала Людмила. — Позже нам заявили, что с Казанского вокзала отправляют автобусы с беженцами в Калужскую область и в Подмосковье, где для нас выделены общежития. Но тут нам растолковали, что ничего для того чтобы нет и мы должны ехать в ростовский лагерь на карантин».
По словам Людмилы, в Луганске многие уже жалеют, что голосовали за свободную республику. «В то время, когда говорят, что референдум проходил под дулами автоматов, — не верьте. На участки добровольно пришло множество людей, и фальсификаций не было.
Нам же никто ничего не растолковал. Мы пологали, что у нас будет как в Крыму, что нас присоединят», — сокрушается Людмила.
Ее дочь безучастно наблюдает в одну точку и молчит.
Яралов берёт им билет на ближайший поезд. Соцработник параллельно выполняет тут роль юридического консультанта: растолковывает, казалось бы, элементарные вещи, каковые людям из другого страны, кроме того говорящим по-русски, малоизвестны и непонятны.
Говорит, что ни один частник в России не имеет возможности обеспечить беженцев правом на медпомощь либо работу — на все это существует монополия госвласти. Для получения временного убежища направляться идти по официальной стезе, попасть прежде всего в поле зрения ФМС и МЧС.
Но многие опасаются брать статус беженца, опасаясь утратить жилье на родине, и саму возможность возвратиться, и потому стараются избегать официальных структур.
Согласно их точке зрения, попав в неспециализированную базу, их персональные эти непременно засветятся. «Люди ошибаются, считая, что в Москве несложнее устроиться, и, приезжая ко мне, утыкаются в тупик. В их заинтересованностях двигаться в направлении неспециализированного потока, в котором все налажено: карантин, документирование, направление на временное проживание, разрешение на работу, в школу.
Мы также личная структура. Но мы через чур в далеком прошлом трудимся, дабы осознавать, что никакая личная структура в собственных возможностях не имеет возможности равняться с страной», — говорит Яралов.
Однако устранением последствий «юридической безграмотности» беженцев занимается как раз личная структура. А людям в пункте приема «Милосердия» на Николоямской обычно необходимы не только юридические консультации и билеты, но и психологи: многие тут на грани истерики.
Гражданская война
Выручая мужа, 45-летняя жительница города Попасное Анна покинула дома детей. Пускай совершеннолетних, но детей.
По окончании того как город перешел от ополченцев к нацгвардии, началась «зачистка». «Откуда-то показались перечни «пособников» — тех, кто делал собственную работу, реализовывал продукты, лекарства, ремонтировал машины, не обращая внимания на то что город переходил из рук в руки и по нам стреляли и те и другие, — говорит Анна. — Согласно их точке зрения, это причастность к сепаратизму. Мужа забрали прямо с работы на «собеседование», посадили в камеру, угрожали расстрелять.
Я искала его три дня по муниципальным отделениям милиции, отыскала в каком-то подвале».
Вызволив мужа, Анна дни прятала его в ветхом деревенском доме своих родителей, позже они пешком дошли до условного места, откуда на такси доехали до Харькова. В том месте сели в автобус до Белгорода и дальше — в поезд до Москвы.
На этом наличные деньги кончились, все, что на банковской карте, — заблокировано. Сейчас они едут на Дальний Восток: супруг родом оттуда.
Сохраняют надежду посредством друзей и родных собрать деньги, дабы вызволить из Попасного детей.
Говоря собственную историю, Анна еле подбирает слова и все время плачет. Не в лучшем состоянии и юный мужчина Андрей из Северодонецка.
Дома у него остались супруга и трое мелких детей, хозяйство — посаженный скотина и огород. По окончании перехода города под контроль нацгвардии началась поголовная мобилизация.
И в то время, когда ночью за Андреем заехали отыскавшие деньги на дорогу до России сестра с мужем, супруга собрала его за 20 мин.. Андрей едет в Новосибирск, но все беседы — о том, в то время, когда и как он сможет возвратиться.
Юная дама Мария старается держаться нормально, но видно, что ей это удается с большим трудом. Ее трехлетняя дочка Вера всегда кашляет.
Мария с двумя детьми бельше семи дней живет в подмосковном приюте, но уже через два дня уезжает в Кемеровскую область к знакомым, сейчас она приехала за билетами. «Уехать с Луганского вокзала (он тогда еще трудился) было нереально, — говорит Мария. — Все дороги к границе также были закрыты. Мой отец через Краснодон довез нас до Дебальцево (это Донецкая область), через которое шел поезд до Москвы, и посадил нас в том направлении.
На вокзале нас подобрал чужой человек, что через четыре дня и принес адрес работы «Милосердие», где нас уже поселили в приют». Мужа Марии позднее вывезли в Ростовскую область к знакомым через Изварино его родители.
В то время, когда и где они смогут встретиться, Мария не воображает.
На фоне остальных самый оптимистично выглядит супружеская пара из Лисичанска — Александр и Екатерина. У них «всего лишь» упал дом при бомбежке и сгорели документы.
Но Александр смог извлечь жену из-под завалов целой и невредимой и вычисляет это чудесным образом. Детей у них не было, дома уже также нет. Но нашлись родственники в Сибири. Ни о каких лагерях беженцев в Ростовской области Александр с Екатериной не знали.
Просидев два дня на Казанском вокзале, пошли к дежурному прося оказать помощь с билетом, в том месте и услышали про «Милосердие».
Возвращаться на Украину они не желают и исходя из этого не опасаются именовать собственную фамилию и наблюдать в объектив фотоаппарата.
Но от рассказов данной пары леденеет кровь. Они утвержают, что по разделяющей Северодонецк и Лисичанск реке Северский Донец (Луганская область) плавают трупы людей, погибших при взрыве моста.
Связь между городами прервана, но по окончании того, как в Лисичанске 14 дней не было хлеба, люди с риском для жизни начали переплывать реку на лодках и плотах. В городе взорвана электростанция, не трудятся банки, нет телефонной связи, света, газа и воды.
Александра также пробовали мобилизовать, но он успел спрятаться. Обходными дорогами они добрались до Ровеньков и сели в автобус Артемовск – Москва.
Это был один из последних автобусов, что прошел через Изварино.
Тотальная мобилизация
Тема мобилизации обитателей юго-востока страны в нацгвардию чуть ли не самая больной.
О том, как мужчин снимают поездов, трясут маршрутки на блокпостах и ходят по зданиям, забирая больных а также безногих, говорят фактически все жители ПВР на Николоямской. Исходя из этого многие бегущие от войны семьи вынужденно делятся: дамы едут к родственникам в мирные районы Украины, не желающие сражаться неизвестно для чего и кого мужчины или остаются, или ищут убежище по другую сторону границы. «Не ждя повесток, 18-летние хлопцы с одним портфелем окольными дорогами бегут в Россию», — говорят беженцы.
Они утвержают, что финиша войне не видно, ожесточение будет лишь увеличиваться, а вместе с этим и поток беженцев. В том числе и в Москву. «Отечественная работа помощи бесприютным трудится на пределе собственных возможностей, — говорит пресс-секретарь «Милосердия» Анна Овсянникова. — Люди поступают семьями, с беременными и детьми, их нельзя задерживать в Москве на долгое время, негде разместить, отправлять их необходимо максимально оперативно, но средств не достаточно.
Мы намного выбиваемся из отечественных привычных затрат, поскольку изначально все было вычислено на бездомных. А тут беженцы».
Каждый день в Россию приезжают много украинских беженцев
