Военный поисковик виталий семенов о тайнах в подвалах военкоматов и о том, почему на украине лучше чтят память павших солдат
Цена Победы — самый больной вопрос для общества и российских властей, и чем больше проходит времени по окончании войны, тем более острые споры он вызывает. какое количество людских судеб стоила победа над фашистской Германией, до сих пор никто не имеет возможности убедительно сообщить, и чем больше времени проходит, тем меньше шансов определить правду. В это же время миллионы россиян сих пор не смогут выяснить, что стало с их родными — отцами, прадедами и дедами, павшими в битвах за отчизну.
Огромное количество утрат войск СССР остается списанным на «пропавших без вести» — формально не погибших, не плененных, не предателей, а тех, кто , канул в неизвестность.
О том, как возможно отыскать данные о родственниках, погибших в Великой Отечественной войне, о неучтенных документах в военкоматах и о том, из-за чего в Российской Федерации никак не смогут почтить память всех павших воинов, «Газете.Ru» поведал армейский генеалог, создатель исторических проектов, специалист и поисковик по розыску людей Виталий Семенов.
— Какова возможность отыскать данные о павших в Великую Отечественную войну родственниках?
— В то время, когда ко мне обращаются родственники павших солдат, я сходу даю предупреждение, что поиск имеет шанс на успех от 30 до 50%. Поиск платный и занимает от одного года работы.
Причем в половине из успешных поисков новая информация в случае если и взята, то не полная: до конца выяснить, как погиб ваш родственник, не представляется на сегодня вероятным.
— Как происходит поиск погибших солдат?
— У каждого человека, что ко мне обращается, имеется конкретная обстановка. Сильно зависит от того, имеется ли его родственник в обобщенном банке данных (ОБД) «Мемориал».
Если он имеется, но, к примеру, значится как пропавший, то он бывает пропавшим без вести по документу части, а возможно пропавшим без вести по документам, сделанным по окончании войны. К примеру, в случае если человек пропал без вести в составе воинской части, другими словами ушел в бой и не возвратился, то я наблюдаю документы, где сейчас происходили битвы, большое количество ли было в том месте пленных.
В Украине, к примеру, имеется перечни военнопленных, каковые попадали в концлагеря, исходя из этого время от времени имеется возможность в том месте отыскать человека. Либо в случае если родственники говорят, что человек ушел на войну и не возвратился, то смотрится, какого именно числа он забирался на войну, с кем как раз, возвратились ли те, кто с ним забирался, в случае если возвратились, то в какой они части помогали.
По причине того, что довольно часто однополчане говорили, где видели человека в последний раз. И самые сложные варианты, например, в то время, когда в начале войны человек уже был в армии, пребывал в частях на западных границах, каковые первые попали под удар.
Такие поиски смогут вестись вечно. Отыскать для того чтобы человека — это огромная успех.
К примеру, я вел поиски двух пропавших воинов, каковые являлись тюремщиками в советской колонии в Ломже на территории нынешней Польши. Я просматривал архивы в Ломже, выяснял воспоминания местных обитателей. Одного воина нашли. Оказалось, что он попал в плен.
В то время, когда войска СССР забрали в Берлине канцелярию, где хранились перечни советских пленных, то эти перечни попали в руки НКВД. И НКВД послало эти перечни по тем адресам, откуда забирался человек, дабы, в случае если внезапно солдат каким-то образом возвратится к себе, местные органы бы арестовали его для проверки.
Разыскиваемый нами солдат из плена не возвратился, но его карточка была послана по его месту жительства. Так мы выяснили, что он в первой половине 40-ых годов XX века попал в плен, что он пребывал в гестапо в Веймаре.
Что дальше с ним произошло — неясно. Но хотя бы на полтора года мы его судьбу продлили.
А со вторым ничего не известно.
Путь воина начинался с военкомата. на данный момент документы военкоматов никак не учтены. С этими документами совсем различные обстановки.
В некоторых столичных военкоматах, к примеру, никаких документов нет, а в подвале одного из военкоматов я сам лично видел 180 уникальных папок с документами времен войны, где находятся перечни призванных, похоронки. Другими словами где-то еще лежит информация о судьбах многих людей.
— Из-за чего вся эта информация не была передана в архив?
— Она должна была быть передана. Но так оказалось, что по окончании войны тела воинов, их истории были никому не необходимы, не считая родственников. К примеру, в Германии первая книга памяти с фото воинов показалась во второй половине 50-ых годов двадцатого века.
Где фотографии не было, оставлялось безлюдное поле. Разыскивались сослуживцы человека, о котором ничего не известно, с целью отыскать данные о нем.
А в СССР первая книга памяти без фотографий показалась во второй половине 80-ых годов двадцатого века, другими словами на 30 лет позднее.
В 1950-х годах был приказ доставить все документы из военкоматов в Центральный архив Минобороны в Подольске. Часть документов вправду была доставлена, но куда она делась из архива, до сих пор неясно.
Особенно в случае если учесть, что кроме того в самом мелком советском регионе количество документов физически составляло пара вагонов. Куда пропали документы — это самый громадный вопрос. Но из-за некоего разгильдяйства не все военкоматы сдали документы.
Военком не обязан был их хранить, где-то они были стёрты с лица земли, а где-то их сохранили в силу понимания исторической важности либо легко вследствие того что их было лень уничтожать.
— Что делать людям, родственников которых нет в ОБД «Мемориал»?
— Значительно чаще так и не редкость. Дальше никакого хода нет.
Я отказываюсь от половины поисков, по причине того, что нельзя определить их метод. Другими словами на настоящем этапе отыскать человека нет никакой возможности.
Исходя из этого и брать эти случаи не имеет смысла.
— Как происходило восстановление имен погибших в Великую соотнесение и Отечественную войну их с местами захоронений в СССР?
— В случае если по окончании боя участок поднимался под контроль войск СССР, было два пути. Первый — начинала трудиться военный похоронная команда. Она шла за отечественными армиями, организовывала захоронения.
В случае если у погибшего обнаружили документы, то эти переписывались, организовывались братские могилы. Второй вариант — происходила широкомасштабная битва, доступа к месту боев у гражданских в течение нескольких месяцев не было, армия уже ушла, в том направлении выезжала особая рабочая группа.
У павших воинов обнаружили бумаги, каковые были в страшном состоянии. В случае если возможно было прочесть, чьи это документы, записывали имя, в случае если нет, то показывали как малоизвестного воина.
По окончании войны в сёлах устанавливался самодельный монумент, на котором писали, кто в том месте похоронен. Эти монументы существовали в сёлах до 1960-х годов.
А позже был принят хрущевский замысел уничтожения неперспективных сёл — это первенствовала волна, в то время, когда провалилось сквозь землю огромное количество имен. Мелкие сёла объявлялись неперспективными, люди высылались в большие сёла, а захоронения оставались.
Довольно часто сейчас за могилами не следили. В 1970-х годах стали организовываться перезахоронения, имена никто не переписывал, перечни для громадных захоронений составлялись кое-как, так потерялось много имен погибших.
Я слышал о том, что многие люди получают того, дабы перечни на монументах дополнялись. Необходимо доказать, что человек тут похоронен, прийти в военкомат, и военкомат обязан дополнить данные на монументе новыми фамилиями.
Довольно часто на монументах плита безлюдная и в том направлении вписывают новые имена. В случае если же монумент маленького размера, его дополнить запрещено, то в том направлении привешивают самодельные фарфоровые фотографии.
— какое количество всего военных захоронений в Российской Федерации?
— В ОБД «Мемориал» всего 18 миллионов записей, но в том месте имеется и погибшие, и пропавшие без вести, и военнопленные. И в том месте записи дублируют друг друга. какое количество воинских захоронений всего в Российской Федерации, неизвестно.
Учетом воинских захоронений в России занимается Управление по увековечиванию памяти погибших при защите Отечества при Минобороны. Они приобретают из военкоматов паспорта всех захоронений и сдают их в ОБД «Мемориал». Довольно часто бывают какие-то накладки.
К примеру, сравнительно не так давно стало известно, что по Республике Ингушетия, где находится город воинской славы Малгобек, перечня захоронений нет, не смотря на то, что в том месте похоронено 5000 человек.
— Как обстоят дела с увековечиванием памяти у Белоруссии и Украины?
— В Российской Федерации нет никакого увековечивания погибших гражданских. В Украине в каждом регионе опубликованы не только книги памяти павших армейских, но и книги скорби, где указаны гражданские, каковые погибли либо были угнаны на работы в Германию.
У нас книги скорби имеется лишь по некоторым регионам — по Смоленской области, по Краснодарскому краю. В Украине опубликована книга памяти украинцев, каковые погибли в финскую войну.
У нас также для того чтобы нет. Документы всех военкоматов в Украине собраны в одном месте — в Музее ВОВ.
У нас они сохраняются по всей России, сколько их — неясно, возможно, кто-то сейчас жжет их на заднем дворе военкомата.
— Как Украине удалось это сделать?
— Получается, что в Украине и в Российской Федерации различное отношение к судьбе человека. В Украине в 1990-х годах поставили задачу увековечить всех павших.
И эта работа ведется до сих пор — в том месте пробуют составить перечни и репрессированных при сталинском режиме, и погибших на протяжении войны, и погибших в Финляндии, и в Афганистане — все это, не обращая внимания на то что на это выделялось значительно меньше средств. В Белоруссии вопрос с увековечиванием поставлен значительно четче, чем в Российской Федерации.
Существует подразделение, которое занимается перезахоронениями воинов. У нас довольно часто отряды поисковых машин появляются, существуют пара лет, позже исчезают.
Архивов они не ведут. Да и то, что они наработали за пара лет, исчезает вместе с отрядом.
— Как на Западе происходит поиск мест захоронений погибших на протяжении Второй мировой?
—Ни в Германии, ни в Польше, ни в Чехии нет неприятности с неучтенными останками воинов. Это русский действительность. В этих государствах изначально была национальная задача с 1950-х годов.
В СССР захоронениями воинов занялись лишь в 1980-х годах, да и то вследствие того что этим заинтересовалась общественность. На Западе любой ход документировался.
У нас все началось на уровне поисковых отрядов, и этих отрядов сменилось огромное количество. Постоянного архива никто не вел.
Его стали вести, лишь в то время, когда поняли всю проблему, ветхие отряды, такие как «Отечество» в Татарстане либо поисковый отряд Архангельской области. Но параллельно с этими отрядами действовали «тёмные копатели», каковые сущность мародеры.
Они искали медальоны и оружие, каковые сбывали на тёмном рынке. Наряду с этим стёрли с лица земли огромное количество материалов, каковые имели возможность бы установить настоящую картину того, кто был похоронен либо погиб в том месте, где они нашли амуницию.
— Что делают власти России для увековечивания памяти?
— ОБД «Мемориал» все-таки проект национальный, финансируемый Минобороны. Это наибольшая в мире база сканированных документов.
Еще имеется проект «Подвиг народа» — отсканированные наградные страницы: в случае если ваши предки приобретали на войне ордена либо медали за отвагу, то возможно определить об их подвигах. Это также было сделано на деньги Минобороны.
Поисковые отряды в Российской Федерации существуют на гранты, на личные деньги. Но в Российской Федерации многие занимательные исторические изучения делаются одним человеком, что сидит десять лет в архиве, а позже печатает собственный изучение.
Программы финансирования таких одиночек нет. Я могу финансировать собственную программу поиска документов в военкоматах лишь из тех средств, каковые взял из денег от частных поисков.
— Поведайте про проект поиска документов в военкоматах.
— Военкоматы являются островами сокровищ, где возможно отыскать документы о первых шагах воина, что позже имел возможность пропасть без вести. В то время, когда ко мне обратился уже 20-й клиент, я столкнулся с очередным военкоматом, то осознал, что необходимо что-то делать.
В Красносельском военкомате Петербурга сохранился издание со перечнем призванных, и он был так затерт, что 15% фамилий просто не читалось. Я пиратски сфотографировал 50 страниц этого издания и перенабрал.
Затем я обратился к военкому Петербурга и выслал ему уникальные страницы, предложив закончить, по причине того, что издание уже рассыпался в руках. С каждым месяцем в том месте становилось все больше нечитаемых фамилий.
Военком заявил, что это служебная информация и ее нельзя копировать. То же самое было в городе Сочи.
В том месте богатейшее собрание в военкомате, но Краснодарский краевой военком побоялся брать на себя ответственность.
Первый регион, что разрешил все-таки сфотографировать документы в военкоматах времен войны, — это Ингушетия. В том месте лично Евкуров отнесся к проекту с громадным вниманием, сообщив, что так довольно часто уничтожали историю ингушей, что хотя бы это нужно сделать.
И мы сфотографировали все документы времен ВОВ в военкоматах Ингушетии. Мы их уже полгода разбираем.
Часть из них передали в ОБД «Мемориал». Но работы еще на два года. Притом что мы разбираем архив по одному из самых мелких регионов России.
Документы военкоматов скопировали в Татарстане и в Архангельской области, где замечательные поисковые перемещения. на данный момент я желаю на официальном уровне пробить такое же дело для Москвы.
Беспредел Индустриальный военкомат ком 29 Днепропетровск
